Меня зовут Светлана Калинина. Я расписываю шелк. Делаю платки, шарфы, декор для дома, в том числе на заказ. Мне нравится, когда мир становится красивее - хотя бы его крошечный участок 45*45 сантиметров шириной. Рада новым гостям!

Когда спрашивают, чем я занимаюсь, мне нравится говорить, что я рисую на шелке. Есть термины «художник по батику», «художник-батикист», но мне это трудно выговорить. А если скажу, что я художник по ткани, это введёт в заблуждение, потому что профессия предполагает нечто большее – создавать узоры для печати, рулонами их выпускать. Расписываю шелк – самая подходящая для меня формула.

Несколько лет после долгой болезни я искала новую профессию, и подруга рассказала про Колледж Петербургской моды. Там можно получить специальности художник по костюмам, закройщик, швея, портная. А потом оказалось, что есть еще и батик. Не знаю, почему, меня вдруг начало сильно туда тянуть. Сходила для проверки на три мастер-класса, мне ужасно понравилось, и я поняла, что хочу рисовать на шелке гораздо больше, чем шить. Никогда раньше не пробовала, было только какое-то совсем детское воспоминание: когда я заканчивала школу, появились первые коммерческие магазины, и там очень большой популярностью пользовались шарфы из батика. Их выбирали женщины, которые за собой следят. У меня тогда появилась мечта сделать расписную шелковую рубашку. Это было очень давно! Но я решила не оставлять все эти ощущения без внимания.

Приемная комиссия готова была взять меня на любое направление. Я растерялась и позвонила мужу. Он сказал: «Займись тем, что тебе хочется делать в свое удовольствие». И я пошла на батик.

Учиться было сложно, но офигенно. Преподаватели очень хотели передавать знания и сами были увлечены творчеством. Если у нас наступал ступор, работа заходила в тупик, они всегда поддерживали и говорили: главное – продолжать! Только одна преподавательница считала, что нам нужно ещё доказать свои способности. Однажды она дала задание сделать два эскиза – в холодных и теплых тонах. Я решила нарисовать тюльпаны с выставки в ботаническом саду. Меня потрясло, что там были фиолетовые, оранжевые, зелёные, почти черные тюльпаны! Я хотела услышать от преподавательницы: «Да, ты можешь!». И вот я нарисовала два эскиза. Она посмотрела и сказала: «Зачем вы здесь обрезали с краю, нужно, чтобы цветок был целиком». Я нарисовала еще два эскиза, где цветок был целиком. И она признала, что я могу. В этот момент я почувствовала, что я художник.

Примерно полгода после выпуска я пыталась начать рисовать самостоятельно, но не могла. Инструменты у меня были: краска, кисточки, резерв (жидкость, которая не позволяет краске растекаться по шелку), утюг. Но не было места для работы – ни рабочих столов, ни пространства, которого так много в колледже, в мастерских. В это время мне очень помогали группы поддержки – «Пора начать» и «Студия творческих предпринимателей». Постепенно с их помощью появился план. Я купила дополнительные столы, освещение, наладила закупку ткани, начала учиться фотографии, чтобы представлять результаты своей работы.

Первый свой «самостоятельный» платок – копозицию с фиолетовыми тюльпанами – я нарисовала уже после Нового года. Потом мне еще привиделось что-то прекрасное, я это нарисовала, нарисованное заинтересовало людей; я ещё что-то нарисовала, и так потихонечку покатилось. Я стала делать платки на заказ.

Ощущение, что я оформляюсь как мастер, появилось в 2022 году. Стала получать много именно такой обратной связи, которая про профессионализм – например, что я интересно работаю с цветом. У меня накопилось много отзывов. В декабре 2022 года моя работа была продана на предрождественской выставке в галерее, и это очень важный для меня этап. Сейчас я ощущаю себя молодым художником, у которого интересное портфолио и которому есть что предложить. Я много учусь, тренируюсь, пробую разные техники, развиваю насмотренность.

По образованию я ремесленник. Ремесло – это знание каких-то базовых приемов, которые позволят достичь быстрого результата при необходимости. В работе мне важны материал, технология, возможность воспроизвести роспись. Но я всё время пытаюсь выходить за рамки декоративно-прикладного искусства, придумываю платки-картины, усложняю процесс. Мне хочется по мере сил украсить часть мира вокруг меня. И это мой двигатель по жизни.

Когда я расписываю шелк, мне нравится каждая мелочь работы: как трубочка с резервом идёт по маленьким шероховатостям шелка, как растекается по ткани краска. Я кайфую, глядя, как белый шелк становится разноцветным. Люблю заблудиться в архисложной работе, чтобы все окружающее перестало существовать, остались только шелк и краски.

Время от времени беру самые маленькие кисточки и расписываю большое полотно. Так появились «Летающие рыбы» – та самая работа, которая была продана в галерее.

Идеи приходят отовсюду. Бывает, что я увидела картинку, и она породила во мне другую картинку. Или я рисовала шарф, и мне понравился промежуточный этап. Я запомнила этот этап и затем воспроизвела его как основной рисунок. А однажды сфотографировала берег моря и спустя несколько дней поняла, что это готовый дизайн, который прекрасно получится на ткани. И он получился! Я считаю, на шёлке можно нарисовать всё, ограничений нет. Главное, чтобы было интересно и хотелось это нарисовать.

Для работы мне нужно пространство, где можно двигать хотя бы три квадратных стола. Потому что, если я делаю двухметровый шарф, мне нужно разложить его на раме и самой где-то находиться. Еще надо чувствовать себя немножко отдельно от всего остального дома, чтобы никто случайно не махнул рукой и не забрызгал многочасовую работу. Люблю, когда играет что-то атмосферное – музыка, книжка, фильм. Важно, чтобы совпал настрой работы и ритм, который создает звуковой фон. Однажды во время поездки в Израиль я нарисовала эскизы – небольшую коллекцию платков с птицами в райском саду. Когда вернулась домой, попросила мужа и сына не трогать меня, пока не закончу, и несколько недель работала, слушая «Мастера и Маргариту».

Но, как в любой работе, в рисовании на шелке что-то может пойти не так. Бывает, что резерв не до конца пропитывает ткань – либо он суховат, либо такое переплетение нитей. Тогда краска сквозь контур окрашивает соседние участки. Иногда это можно замаскировать или внести в рисунок. А иногда не получается. Еще одна «бесявость» – когда во время закрепления на полотне появляется лишняя капля. Всегда тяжело переживаю такие моменты, но тут от меня ничего не зависит: положила работу в закрепитель – и можно только молиться, чтобы все было хорошо.

Когда я училась в пятом классе, появился журнал «Бурда», и в честь выхода первого номера они разрешили сделать перепечатки в советских журналах в рекламных целях. И я увидела их статью о том, что платок – лучший друг женщины. Если у вас есть хорошие платочки, то вы можете свой наряд превратить в какой угодно: в деловой, вечерний, скромный, нарядный. Так замечательно было написано! Я поверила в это и верю до сих пор. И сама ношу свои платки.

Одежда – это ведь не только защита от ветра и дождя. Она рассказывает историю человека, рассказывает о его занятии, интересах, статусе, создает тот образ и то сообщение, которые человек несет людям. А платок – это еще такой способ лично для себя сделать приятное. Даже если ты в заботах, одеваешься по строгому дресс-коду и сильно занята, ты можешь позволить себе что-то маленькую личную деталь, которая тебя порадует.

Когда я принимаю заказ в работу, я расспрашиваю клиента, чего бы ему хотелось, какие у него любимые цвета, рассматриваю его, прошу прислать референсы. То, что я узнаю, становится основой, на которой разрабатываю эскиз. И очень волнуюсь до того момента, как вижу, что клиент и платок подходят друг другу. Мне важно увидеть реакцию и понять, насколько я угадала по духу, по линиям, по цвету. Я радуюсь, когда мне говорят: «Всё в порядке, забираю». Но момент, когда человек открывает коробочку, примеряет вещь и немножко преображается, похож на чудо. Это важный и прекрасный опыт – ощущение, что дело моих рук дорого не только мне.

Однажды я делала на заказ платок в стиле Ван Гога, и предварительный вариант получился совсем в другом стиле, ближе к Моне. Я хотела оставить его себе, но очень быстро нашлась покупательница. И несколько дней я думала: мне важно, чтобы он просто у меня был, или мне важно, чтобы он ушел к новой хозяйке? И обнаружила, что легко расстаюсь со своими работами. Знание, что у платка появилась любящая хозяйка, важнее всего остального.

Ещё мне всегда интересно знать, что дальше происходит с моими работами, как они живут у новых хозяев. Например, одна из покупательниц рассказала, что купленный шарф уже год как носит ее мама – настолько он ей понравился. Жаль, что я не часто узнаю об этом.

Но самый мощный опыт признания случился, когда я узнала, что мама хочет получить платок, расписанный мной, на день рождения. Мама всегда говорила много хорошего про мои работы, поддерживала и хвалила. Это очень приятно! Но то, что она хочет иметь такой платок, сильно отличается от похвалы – намного более радостно и ответственно. Это такое признание, которое охватывает меня целиком.

Самая большая забота сейчас – чтобы я могла продолжать рисовать, чтобы мне хотелось продолжать рисовать. Потому что я поняла: в моем деле важно не переборщить, не перезаниматься, не перетянуть, не выгореть. Мне хочется чередовать работу на заказ и создание того, что придумала сама.

Мне бы хотелось бы познакомиться и сотрудничать с художественными галереями, представить свои работы на выставках. Зимой планирую сделать небольшую виртуальную выставку, подвести итоги первых лет работы. Виртуальную, потому что работы в архиве сохраняются в виде фотографий.

А еще я продолжаю мечтать о том, чтобы сделать расписную рубашку. Это трудоемко и очень дорого. Но это такая путеводная звезда у меня всегда впереди, и я постоянно в мыслях возвращаюсь к ней.